Александр Кузьмин: я за звезд, но строят-то не звезды

Об архитектурной политике столицы в целом и о последних "стройках века" в частности главного архитектора Москвы Александра Кузьмина расспросила Рита Русакова.

- Первый вопрос - про Провиантские склады. Кто будет заниматься реконструкцией? Правда ли, что это будет тот же человек, который испортил Манеж?

- Нет, совершенно неправильно. Потому что тот человек, который, как вы говорите, "испортил" Манеж,- это я. Лично я. Я, Михаил Посохин и Павел Андреев - мы втроем это делали. Сами знаете, что был пожар, была трагедия. Я считаю, все сделали правильно. В Манеже исчезли уродовавшие его подпорки под просевшими стропилами крыши, и теперь интерьер выглядит так, как почти полтора века назад, сразу после постройки.

- Но склады пока целы?

- Да они и будут целы. Там Юрий Павлович Платонов архитектор, по проекту которого в Москве были сохранены и перенесены на новое место Андреевский и Краснолужский мосты. Так что ваши опасения напрасны. Сейчас мэром принято решение отдать Провиантские склады Музею Москвы. Это самое правильное решение.

- А вы лично много ведете проектов в Москве?

- Лично? Нет, это обычно форс-мажор, как Манеж. Но это иногда случается. Мы все живем с вами одинаково. Я уверен, каждый из вас, так же как и я, старается заработать. Я не скрываю, что веду отдельные проекты, и мне это разрешено по закону. Но немногие.

- Вы предлагаете архитекторов на те или иные объекты?

- Я никогда и никого не навязываю. Другое дело, когда идет муниципальный заказ, когда есть сроки жесткие, когда есть деньги, в которые надо уложиться, тогда я привлекаю людей, которые в Москве себя уже проявили, которые не подведут. Здесь я буду настаивать на тех людях, кто сможет в течение полугода каток построить на Ходынке, как Дмитрий Буш или Андрей Боков. А не на тех, с кем мы будем торговаться полтора года, сколько это будет стоить.

- Вы имеете в виду Доминика Перро с проектом второй сцены Мариинского театра? Насколько можно понять по московской ситуации, вы вообще не хотите, чтобы в Москве строили западные архитекторы?

- Так. Сначала о Перро. Я не хочу, чтобы в Москве проекты шли как идет проект Мариинского. Тут есть объективные проблемы. Не учли наши климатические условия. Здесь у меня даже больше вопросов не к нему, а к жюри. Безусловно, красиво нарисованная вещь. Но когда она стала превращаться в конструкцию, каждая балка получилась размером три метра на метр. Климатология - важный вопрос. Особенно когда сейчас климат в Европе изменился и здания стали падать не только у нас. Несколько таких случаев было в различных европейских странах. Не хочется еще раз на те же самые грабли наступать.

- Звезды мировой архитектуры не могут работать в России из-за климата?

- Мне бы очень хотелось, чтобы у нас в Москве каждая звезда что-то построила. Но у меня такое впечатление, что звезды мировой архитектуры, когда начинают работать в нашей стране, относятся к нам как к третьему миру. Или они не верят, что будет построено... Немножко подход художника, а не архитектора. Не всерьез.

Возьмите Эрика ван Эгераата. Иногда красиво нарисованная картинка, когда становится архитектурой, не выдерживает. Если ты в стиле Малевича начинаешь рисовать - это одно. А когда ты Малевича начинаешь превращать в материалы, в которых будут жить люди, то могут возникнуть вопросы. Вот проект "Русский авангард" - здесь здания в конструктиве простые. И идея мне нравится, мы будем строить. Комплекс останется почти в той точке, где изначально планировался,- Парк искусств. Русский авангард - это брэнд России, Москвы, и место очень удачное.

А его проект "Город столиц" (небоскребы "Москва" и "Петербург" в Сити.- Ъ), как вы знаете, отошел к американцам (NBBJ.- Ъ). Надо было слушать наших конструкторов, потому что у нас тоже есть хорошие специалисты. Там у Эрика нарисовано у небоскреба три поворота по оси. Чтобы это получилось, должна была быть плита после каждого поворота. Когда все просчитали, плита получилась три метра высотой, а себестоимость квадратного метра - $3 тыс. Дальше я не знаю, что произошло. Но в конечном счете "Капитал Груп" выкупила полностью проект, Эрик продал свои авторские права, наняты американские архитекторы - уже не звезды, а те, которые умеют хорошо делать конструкции.

- Пример Эгераата не вдохновляет.

- Повторю, я не против звезд, я за. Но строят-то не звезды. У нас множество западных архитекторов, возьмите Сити. Шотландцы у нас там уже работают, котлован копают. Американцы работают вместо Эрика. Турки проектируют. Дальше Сергей Чобан, он из Петербурга, но он немецкий архитектор. По сути, единственный русский там - Михаил Хазанов с Домом московского правительства. А все его окружение - иностранные архитекторы. Имен только их никто не знает, и я не знаю, запомнить не могу. Баварцы у нас работают во Внукове и на ВВЦ.

Я ведь чего боюсь? Не звезд. Сейчас у нас еще работает закон об архитектурной деятельности, он как-то ограничивает. А когда Россия вступит в ВТО, попрет середняк, который ничуть не лучше, а зачастую хуже наших. При этом вы мне можете назвать хоть одну страну мира, которая своих не защищает?

- А Норман Фостер будет строить?

- Фостер проектирует. То, что я сейчас говорил о легкомысленном отношении к нам, это к Фостеру не относится. Он сразу попросил дать все параметры территории по нашему законодательству. Есть такие люди, недаром он притцкеровский лауреат и все что хотите. Человек первым делом поинтересовался, а как у нас в стране строят. Так что, я думаю, у обоих проектов есть перспективы.

- Один - башня "Россия" в Сити, а второй?

- Нагатинский парк. Он условно называется парком, это в общем-то промзона ЗИЛа. Мы определили возможную зону застройки. Здесь может появиться довольно интересная вещь - на 2,5 млн квадратных метров площадей высотой 150 метров. У него (Фостера) там все четко проработано: многофункциональный комплекс, город под стеклом. Это нечто вроде хрустального цирка шапито размером 20 гектаров, внутри которого будет большое количество гостиниц, и рекреационная зона, и апартаменты, и развлечения, и стадион, и магазины - все. Там можно поселиться и вообще никуда не выходить.

- А башня "Россия"?

- А что? Здесь все ясно. Проект есть, пока мы его и собираемся построить. Была презентация, определены габариты здания, высота.

- И построите 600 метров? Вы здесь не боитесь сложностей с конструкциями?

- Они возникают уже на стадии рабочего проектирования, а сейчас пока стадия предпроекта. А что вас так интересует высота? Я бы на вашем месте больше интересовался фундаментами.

- Это следующий вопрос.

- Я уверен, что здесь конструкция будет продумываться в самом начале. Я могу сказать про Нагатино - это не просто рисунок, это серьезно разработанный проект. Жалко, Фостер никому не дает публиковать (свои альбомы.- Ъ), он очень четко придерживается закона об авторских правах...

- А кто инвесторы?

- Шалва Павлович Чигиринский.

- Это по башне "Россия" или по Нагатинской пойме?

- Обе площадки его.

- А как так получается, что у нас везде Шалва Павлович Чигиринский?

- Это не ко мне вопрос. Я не занимаюсь инвесторами и деньгами. Я вообще считаю, что все проектные исследования на уровне предпроекта Москомархитектуры, НИиПИ Генплана должны быть бюджетными. Чтобы у нас была четкая независимая позиция.

- А вот Шалва Чигиринский выиграл конкурс на гостиницу "Россия". Вы же там принимали решение, на жюри?

- Значит, так. Было три проекта. Эти три проекта были никакие. Авторов не помню. Почему выиграл Чигиринский? Он посмотрел на площадку не только с точки зрения XVII века, истории, которую надо восстанавливать, но и с точки зрения того, что было потом. Новая гостиница "Россия" будет строиться на месте, где и была, киноконцертный зал сохраняется. Потому что вдруг оказалось - это место очень любят и москвичи, и гости столицы. И, главное дело, исполнители - и заслуженные, и более молодые. Особенно те, кому заложили звезды около этого здания. Я думаю, это небольшая гирька, которая перевесила.

- Александр Викторович, скажите, вам не жалко уничтожать Москву?

- Что значит "уничтожать"?

- Ну ведь сносят памятники.

- Я в этих вопросах готов говорить только конкретно. Адреса, здания, факты. По каждому зданию - отдельный вопрос.

- Снесены гостиница "Москва", "Военторг".

- Вы прекрасно знаете, что это были не совсем памятники. Давайте идти от закона. Что нельзя сносить? Что нельзя реконструировать? Это записано в 40-м московском законе (закон города Москвы #40 "Об особом порядке градостроительной деятельности на исторических территориях города Москвы и на территориях зон охраны объектов культурного наследия в городе Москве", 09.06.2004.- Ъ), кстати, более жестком, чем федеральный. Эти здания были кандидатами в памятники. А значит, нарушения закона в этой ситуации не было. Они снесены по закону с учетом всех обязательных процедур.

- Но вам лично не жалко?

- Я вам так скажу. Изменение города - естественный процесс. Это делается везде. Больше всего повезло Парижу. Как вы знаете, весь Париж был снесен еще в XIX веке бароном Османом. Они очень вовремя все делают. Все снесли, построили новый Париж, сохранили небольшие уголки типа Латинского квартала, зоны Нотр-Дам и после этого стали заботиться о сохранении исторического наследия. В Лондоне все это делают сегодня. Вы видели, что происходит вокруг собора Святого Павла, где мост Фостера как раз? В Москве главная идея - сохранение города. У нас это так жестко, как нигде в мире, я вам это квалифицированно говорю. Такого жесткого законодательства, как 40-й закон, нет нигде. Такие улицы, например, как Остоженка, Пречистенка, Никитские, - мы очень внимательно сохраняем среду. Но мы не можем так поступать везде. Такой крупный мегаполис, как Москва, не может быть только музеем ни по транспортным, ни по экологическим, ни по финансовым в том числе интересам.

А "Военторг" мне жалко...

Дата публикации: 11:00 18 августа 2006

Источник: bpn.ru