Вложения в недвижимость — лучшая прибавка к пенсии

Российского человека пугает слово «старость». Пенсия в нашей стране давно стала таким же синонимом бедности, как и зарплата учителей. Состоявшаяся пенсионная реформа, по замыслу, должна дать каждому человеку шанс на безбедную старость.

Теперь пенсия каждого российского человека состоит из трех частей: базовой, страховой и накопительной. Если на размер двух первых составляющих повлиять нельзя — этот тот минимум, который гарантирует государство, то накопительный резерв полностью зависит от того, насколько удачно мы распорядимся пенсионными отчислениями со своей зарплаты.

Каждый россиянин по своему выбору может либо оставить деньги «по умолчанию» в государственном пенсионном фонде, либо доверить их одному из негосударственных пенсионных фондов (НПФ). Кроме того, в НПФ человек вправе делать и дополнительные отчисления, обеспечивая себе еще одну «надбавку» к будущей пенсии. Сам по себе замысел неплох. Другое дело, что, предоставив нам право выбора между ПФР и НПФ, государство по сути вынуждает покупать «кота в мешке».

Большая часть населения имеет очень ограниченную информацию об НПФ, их возможностях и схемах работы. Само слово «негосударственный» до сих пор внушает людям опасения. Неудивительно, что на сегодняшний день только небольшая часть граждан перевела свои деньги в НПФ. Остальные промолчали, предоставив государству возможность сделать выбор за них.

Уже не раз мы убеждались, к чему приводит ситуация, когда свое право выбора мы передоверяем власти. С другой стороны, даст ли выбор НПФ реальную выгоду? И где гарантии, что этот «кот» не окажется худшим вариантом?

С этого главного вопроса мы и начали разговор с исполнительным директором негосударственного пенсионного фонда «Райффайзен» Еленой Горшковой.

— Елена, скажите, какие у нас есть шансы на то, чтобы с помощью НПФ обеспечить себе безбедную старость?

— Предсказать несложно, потому что мы просчитывали эту вещь. Если, например, человек с 20 лет начинает делать ежемесячные отчисления в негосударственный пенсионный фонд, то пенсия, выплачиваемая ему фондом, будет составлять примерно 70% его предпенсионного дохода. Разумеется, мы говорим о жизненном сценарии, когда карьера человека имеет поступательное движение. Это очень ощутимая «надбавка» — примерно такая же, как в Великобритании или Германии.

— Но в каком возрасте нужно начинать делать отчисления, чтобы обеспечить себе такую «надбавку»? Вы сказали, «с 20 лет». А если с 30 — уже поздно?

— Если мы говорим о щадящем режиме накопления, то есть примерно о 5% зарплаты, то действительно нужно начинать лет с 20. Если вы хотите получить такой же результат, но вам за 30, то речь идет уже о 10–15%. Человек должен сам понимать, на что он готов. Конечно, в молодом возрасте другие задачи, но мы говорим о самой возможности.

— В чем основные преимущества вложения средств в НПФ, а не в государственный пенсионный фонд?

— Во-первых, существует преимущество с точки зрения инвестирования. У негосударственного пенсионного фонда больше инструментов. Например, НПФ может передать средства в управляющую компанию, которая в свою очередь инвестирует их в акции, облигации. Вторая причина еще более существенна. Если государство завтра примет решение перераспределить средства, которые находятся в государственном пенсионном фонде и направить их на содержание сегодняшних пенсионеров, то этот риск вам не грозит. Ваши деньги будут выведены из государственного «котла». Еще один важный момент — обслуживание. Пенсионный фонд — частное обслуживание, человек всегда может сюда позвонить, приехать.

Есть и еще один фактор, о котором сейчас мало говорят. Существует проект, согласно которому деньги «молчунов» (так называют людей, которые не выбрали НПФ, и их деньги «по умолчанию» остались в государственном пенсионном фонде) будут переданы по тендеру нескольким частным управляющим компаниям. Причем условия инвестирования для этих компаний пока никому не известны. Это третий фактор — неизвестность. Что будет с вашими деньгами?

— Но, насколько я понимаю, в НПФ тоже есть свои риски.

— К негосударственным пенсионным фондам много претензий в том аспекте, что по схеме своей работы эта индустрия изначально советская. Потому что создавалась она не по образу и подобию каких-то передовых западных технологий, а у нас, что называется, на коленке. Несмотря на это, российские НПФ чувствуют себя достаточно неплохо. Они все пережили кризис 1998 года, и я не помню, чтобы у кого-то отобрали лицензию или лишили возможности оказывать услуги. Если фонд становится «жидким» и не в состоянии работать со своими вкладчиками, по тендеру он переходит к другому собственнику. НПФ живут под пристальным вниманием со стороны регулирующих органов: ФСФР, Пенсионный фонд России, специализированный депозитарий. Как видите, контроль обширный. А в целом риски у нас такие же, как и у государственного пенсионного фонда — страновые. Мы все вкладываем только в Россию.

— Что будет с деньгами вкладчиков в случае дефолта?

— Как я уже сказала, 1998 год мы благополучно пережили. Но если говорить о накопительной части пенсии, с ней будет то же, что с деньгами вкладчиков в государственном пенсионном фонде. Это продолжение ответа на предыдущий вопрос. Мы инвестируем в один и тот же рынок.

Другое дело, если речь идет о добровольных пенсионных накоплениях. По закону у нас есть обязательство гарантировать возврат средств вкладчику. Для этого мы имеем дополнительный финансовый инструмент — банковскую гарантию, которая позволяет нам сберегать эти средства.

— С помощью каких инструментов, согласно сегодняшнему законодательству, НПФ могут увеличивать свои активы? Достаточно ли их, по вашему мнению?

— Скажу честно, этот вопрос я адресовала бы нашему управляющему. Потому что позиция нашего фонда — работать с профессиональными управляющими, которым мы доверяем свои средства. И даже не ставим задачу отслеживать рынок или анализировать его тенденции. Но как директор пенсионного фонда могу сказать, что мы не страдаем от низкой доходности: за прошлый год она равнялась 15–20%. Текущая — 17,7%. Мы, конечно, скорректируем ее, но рынок пока поднимается — жаловаться грех.

— Какую доходность показывали НПФ за период своего существования?

— Пик доходности, конечно, был в 2001–2002 годах. Тогда она доходила до 40%. Сейчас меньше. Но нужно учитывать еще один момент. Чем, например, пенсионный фонд отличается от той же страховой компании? У нас нет ограничений — нет минимальной гарантированной доходности. Но нет и порога отсечения, сверх которого доходы остаются в бюджете фонда. Все, что мы заработали, кроме нашей комиссии в размере 15%, перечисляется на счета клиента.

— Вы упомянули страховые компании. Сейчас многие из них предлагают программы накопительного страхования, которые аналогичны накоплениям в НПФ. В чем заключается ваше преимущество перед ними?

— Это две разных услуги. Хотя и говорят, что страховые компании тоже предлагают накопительные пенсионные программы, плюс у них там «зашиты» еще страховые выплаты. Но это все равно другой продукт. Возьмем десятилетний накопительный план страховой компании, который ко всему прочему предусматривает покрытие риска травм. Вы будете выплачивать взнос в течение десяти лет. Допустим, 100 руб. ежемесячно. Даже без инвестдохода вы должны получить в итоге 100, умноженное на 100. То есть 10 тыс. руб. На самом деле вы получите меньше — где-то девять тысяч с небольшим, поскольку часть этих средств сразу выводится в отдельный пул, который обеспечивает покрытие рискового случая. Сказать, что это накопительный план, — неправильно.Если бы вы в то же время делали взносы в НПФ, то на ваши 10 тыс. вам был бы еще начислен инвестдоход.

Естественно, у вас бы не было покрытия страховых рисков. Страховой план с элементами накопления — это скорее все-таки рисковая защита.

— Согласно закону, НПФ — организации некоммерческие и имеют право тратить не более 15% привлеченных инвестиций. Очевидно, это недостаточная сумма для содержания офиса, сотрудников, проведения рекламных кампаний и т. п. За счет чего вы существуете?

— Мы живем за счет вклада учредителей. Так вам скажет любой открытый фонд. У нас есть взнос учредителя, который фактически является безвозвратным. И если мы говорим о возврате, то это примерно девять–десять лет. К этому времени мы за счет большого количества пенсионных резервов и успешного управления ими сможем вернуть эти деньги. В случае с «Райффайзеном» ситуация была такова: банк, работая на рынке, думал о максимальном удовлетворении потребностей клиентов. Он вводил все продукты, которые только мог себе позволить. Пенсионный фонд прежде всего был одним из таких продуктов.

Разумеется, никакой сегрегации клиентов у нас нет, к нам обращаются и компании со стороны. Если быть до конца честными, то пенсионный фонд, привлекая корпоративного клиента, предлагает ему такие условия обслуживания, за которыми тянется, например, желание взять на аутсорсинг администрирование заработной платы. Если мы проводим через пенсионный фонд в банк заработную плату, это — доход банка. От этого выигрывают все.

— У вас больше частных или корпоративных клиентов?

— Сейчас у нас 20 тыс. счетов. Из них примерно 6 тыс. принадлежат корпоративным клиентам. Доминирует розница. Мы очень медленно движемся в сторону расширения пропорции корпоративных клиентов. Но даже если мы станем очень активно работать в этом направлении, еще очень долго основную массу будут составлять частные лица. Они более мобильны, сами распоряжаются своими средствами.

Не в упрек корпоративным клиентам, но один человек может вложить больше, чем компания, в которой работают 50 человек. Вот недавний пример. Одна новая фирма сделала первый ежемесячный взнос. Там всего 40 сотрудников и предусмотрено совместное финансирование — отчисления делают и работники, и компания. Они внесли 198 тыс. руб. В то же время около 30% наших частных вкладчиков делают взносы, превышающие 200–300 тыс. руб.

— Ежемесячно?

— Ежемесячно, наверное, сильно сказано. Ежемесячно люди могут вносить по 100 тыс. Но есть около 30% тех, кто делал разовые взносы по 500 тыс. руб. Если это человек, которому уже за 50, которому до пенсии осталось восемь–десять лет, он делает такие взносы, чтобы быть спокойным.

— Если к вам обращается корпоративный клиент, который хочет открыть пенсионные счета для своих сотрудников, они имеют право отказаться?

— Да, это делается добровольно. Знаете, на самом деле ситуация удивительная. Бывают такие работодатели (их не очень много), которые полностью берут на себя пенсионные накопления для сотрудников — получается в некотором роде навязанная услуга. Как ни странно, люди не ценят то, что им дают просто так. Когда к нам обращались такие корпоративные клиенты, мы беседовали с их сотрудниками, и те удивлялись. Говорили: зачем это надо, пусть лучше нам зарплату поднимут. А вот когда люди сами участвуют в накоплении, а работодатель доплачивает, ситуация иная. Они рады: им нашли пенсионный фонд, да еще будут доплачивать — отношение совсем другое.

Дата публикации: 12:50 16 января 2006

Источник: bpn.ru