Даже тень права тяжелее мельничного колеса

Один известный сатирик, размышляя о политическом будущем нашего государства, недавно произнес такую фразу: "У России два пути - либо Ашхабад, либо Страсбург, третьего не дано". В то время, когда курс нашей страны колеблется между этими "полюсами", ее граждане уже делают для себя вполне осознанный выбор. Их "походы" в Страсбург - это 10 тысяч исков. Часть жалоб является попыткой вернуть утраченную в результате октябрьского переворота 1917 г. собственность, в том числе недвижимость. Об этом мы попросили рассказать руководителя Лиги защиты прав собственников Алексея Фирсанова.

- Назову несколько примеров обращения в Европейский суд наших сограждан с того самого момента, как Россия в 1998 г. подала заявку на вступление в Совет Европы и присоединилась к Европейской конвенции "О защите прав и основных свобод". Среди прочих условий вхождения в Совет было следующее: реституция церковной собственности, частной собственности и культурных ценностей.

Так вот, о примерах. Назову несколько фамилий - Евгений Филатов, Ольга Биман, Юлия Еманакова, Юрий Жуков. Все эти люди - потомки тех, чье имущество было изъято большевиками в первые годы советской власти или уже в наше время. Жалобы Е. Филатова, О. Биман были признаны судом не отвечающими требованиям Европейской конвенции. Каким конкретно требованиям не отвечали жалобы этих россиян, секретариат суда не сообщил. То, что отказ дается в самом общем виде и нередко уже спустя годы, конечно, является негативным фактором: заявителю в такой ситуации невозможно исправить даже ошибки оформления.

Другой пример - Юлия Еманакова. Ее жалоба касалась возврата дома отца, признанного Советской властью кулаком. У Ю. Еманаковой тоже не оказалось адвоката, который мог бы грамотно обосновать и сформулировать суть дела перед Европейским судом. Сначала она длительное время пыталась добиться возврата дома в разных российских инстанциях. Одна из них вынесла решение в пользу заявительницы о выплате денежных компенсаций за конфискованное советской властью имущество. С этим решением Ю. Еманакова не согласилась, но какую-то незначительную часть присужденных ей денег, что-то около 3,5 тыс. руб., для покрытия расходов на услуги адвоката все-таки взяла. Формально этого уже было достаточно, чтобы считать истицу согласившейся с решением национального суда. На этом основании Европейский суд посчитал возможным признать неприемлемой жалобу Ю. Еманаковой о нарушении ее права по ст. 1 Протокола 1 Европейской конвенции.

Еще одно дело - Юрия Жукова - о компенсации за снесенный в Москве двухэтажный дом на Большой Тульской, 6. У Жукова была еще и земля - 7 соток. А лишился он всего этого просто потому, что дом "помешал" строительству Третьего транспортного кольца. Так вот его жалоба в Страсбурге к рассмотрению принята. Но решения пока не вынесено. Дело рассматривается уже третий год.

- Почему так долго?

- Если бы Россия подавала в год по 100 жалоб, наверное, это происходило бы быстрее. Но от нас туда поступает по 700-800. Это, между прочим, косвенный признак того, что мы живем даже с точки зрения россиян в неправовом государстве. Наши граждане все чаще сомневаются в справедливости решений российских судов. Кроме того, не одни мы обращаемся в Страсбург с исками. Есть ведь и другие страны.

- Какие требования Европейского суда нужно учесть, чтобы дело было принято к рассмотрению?

- Назову главные. Первое. Заявитель должен иметь "на руках" отрицательные (с его точки зрения) судебные постановления, вынесенные двумя инстанциями национального суда - первой и кассационной. Второе: подача документов в Европейский суд должна произойти не позже 6 месяцев с того момента, как решение вступило в законную силу. Третье: нужно грамотно обосновать, кем и какие права Европейской конвенции были нарушены. Еще одно требование: стороной-ответчиком должно быть государство. Либо оно само (его представители) нарушило права заявителя, либо органы правовой защиты не обеспечили восстановление нарушенных прав.

- Имеет ли значение, на каком языке составляется предварительное обращение?

- Я думаю, что да. Вы можете на предварительном этапе направлять в суд все материалы дела на русском языке. Ими будет заниматься референт. Хорошо, если он при переводе точно передаст смысл доводов и претензий жалобы заявителя, а также содержание приложенных к ней документов. Если же смысл будет искажен, то уже возникает вероятность отказа.

Практика Европейского суда показывает, что жалоба может быть принята и до вынесения решения национальным судом. Если вам удастся сразу же аргументированно показать в своем обращении, что суд не решит дело объективно, что суд уже предопределился с решением и целенаправленно ведет судопроизводство в направлении этого решения. Именно так складывалось дело в моем случае.

- Расскажите, что вас лично привело в Страсбургский суд.

- Тоже недвижимость. Род Фирсановых - известные московские лесоторговцы, потомственные почетные граждане России. Фирсановы владели недвижимостью, располагавшейся в центре Москвы более чем на 20 участках, находившихся на Лубянской, Смоленской, Арбатской площадях, на Петровке, Кузнецком мосту, Варварке и т.д. В 20 губерниях России им принадлежали громадные земельные участки. Под Москвой - имение в Фирсановке, купленное у Столыпиных. Когда грянула революция, дома пришлось покинуть. Уезжали в другие города, меняли место жительства, потому что оставаться на старом месте было небезопасно. Например, однажды моих родственников спасла горничная: когда пришли с арестом, она сказала, что прежние владельцы уже выехали. Из всего имевшегося в собственности у нашей большой семьи в ту пору уцелело не так уж много. Например, Петровский пассаж, Сандуновские бани, которыми владела сестра моего деда Вера Ивановна Фирсанова. Ее прямые потомки живут во Франции. Остался целым и дом N3 на пр. Мира (старый адрес - 1-я Мещанская, 3). Это большое жилое здание, 70 м в длину. Во дворе был еще более ценный объект, принадлежавший нашей семье: палаты ХVII в., купленные моим дедом и являвшиеся памятником истории. Его судьба особенно показательна. Но об этом позже.

Восстановить свои права на эту недвижимость пытались еще мои тетушки, пройдя все судебные инстанции, включая Конституционный суд, - в книге одного известного юриста они прочитали, что подать жалобу в Страсбург можно только после прохождении всех инстанций. Таким образом, их "ввели в заблуждение". Оказалось, что достаточно только двух. Поэтому, обратившись в Европейский суд, они получили отказ: предельный полугодовой срок с момента вынесения решения второй инстанцией уже истек.

В 2001 г. пришлось начинать все сначала. Но на этот раз истцом выступил я. Отмечу, что попытки восстановить себя в правах мы предпринимали с 1992 г., когда началась приватизация, когда появились ваучеры. Ваучеры мы решили официально вернуть государству. Зачем нам они, рассудили мы, пусть лучше вернут то, что принадлежит по праву. В ответ на это кто-то из власть предержащих прямо нам сказал: не для того придуманы эти бумажки, чтобы на них можно было получить акции таких заведений, как Сандуновские бани или Петровский пассаж. В общем, проговорились! Хотя один из московских чиновников, председатель Москомимущества Юрий Эммануилович Андреев, распорядился вернуть нам дом на пр. Мира. И его за это уволили. Все другие ответы чиновников на наши письма (а писали мы и в Верховный совет, и Б. Ельцину, и тогдашнему главе столицы Г. Попову) заканчивались одним - предложением подождать решения этого вопроса на самом высоком законодательном уровне.

- А на каком основании суды отказывали вашим тетушкам? Чем мотивировали?

- Основным мотивом для отказа была ссылка на декрет советской власти об отмене частной собственности на недвижимость в городах, на то, что наших предков лишили этой собственности и что в связи с этим наследовать семье нечего. В 2001 г., когда я работал помощником депутата Госдумы В. Лисичкина, занимавшегося вопросами реституции, было проведено архивное исследование этого декрета. И обнаружилась интересная вещь: декрета ВЦИК не было вообще. ВЦИК того времени - это законодательный орган, насчитывавший 350 человек. Так вот ничего подобного этот орган не принимал. Утверждена была лишь редакция этого акта, принятая президиумом ВЦИК, состоящим из семи человек. То есть органом, не имеющим на то полномочий. Хотя в так называемом "Сборнике узаконений" того времени этот документ был опубликован как акт, якобы принятый самим ВЦИКом.

- Чем закончились ваши попытки восстановить справедливость?

- Разбирательство по моему делу с постоянными переносами слушания из-за неявки представителей московских властей шло очень медленно сначала в районном, а потом в городском суде. Вот лишь одна деталь, характеризующая то, как проходил процесс. На одном из заседаний, когда противоположная сторона все-таки явилась на слушание дела, меня и моего брата (он принимал участие в процессе в качестве третьего лица) по требованию суда удалили из зала. Судье не понравилось, что мы потребовали вести надлежащим образом протокол судебного заседания!

Когда суд отказал в принятии мер по обеспечению иска в виде запрета разрушения одного из спорных зданий (тех самых палат ХVII в., о которых я уже говорил), ждать решения стало просто бессмысленным. Я обратился в Европейский суд. А палаты ХVII в., являвшиеся памятником истории, снесли, и на их месте потом построили административное здание с подземным гаражом-стоянкой. Чтобы бюрократически все устроить (дать разрешение на снос памятника и строительство нового объекта), чиновниками был изменен адрес - вместо пр. Мира д. 3, стр. 2 в документах проходил объект по адресу пр. Мира, д. 3, кор. 3. Об этом тогда даже написала "Независимая газета".

- Каковы ваши прогнозы - как будут развиваться события дальше? Страсбургский суд удовлетворит ваше обращение? Можно ли вообще на это рассчитывать, если еще ни одного прецедента создано не было?

- Я верю в то, что мое дело будет рассмотрено. Рассматривают же подобные дела граждан бывших соцстран и решают в их пользу, то есть в пользу бывших собственников. Примеров множество.

- Вам кажется реальным, что наши власти выполнят требования Европейского суда?

- Если не выполнят, то Минфин РФ будет вынужден выплатить штраф. А это немалые суммы. Кроме того, невыполнение решения Европейского суда грозит тем, что нашу страну просто лишат членства в Совете Европы. А потом не забывайте: удовлетворила же наша страна требования французов, владельцев акций царской России.

- Существует такое представление, что иски граждан стран Восточной Европы легче удовлетворить: национализация там происходила не 80 лет назад, как в России, а 50.

- Давность событий не имеет никакого значения. Например, начиная с 1975 г. в Испании в пользу бывших собственников разрешаются дела давности гораздо большей. Через 130 лет после окончания войны. Еще один пример, более впечатляющий, на мой взгляд, - это восстановление в правах целого народа спустя 2000 лет, в 1948 г. Я имею в виду государство Израиль.

- Наверное, наши власти боятся прецедента. Сколько жителей Москвы, например, могут последовать вашему примеру?

- Такие подсчеты проводились. Среди москвичей насчитывается менее 1% наследников бывших собственников. Хотя я думаю, их еще меньше. Просто потому, что далеко не все знают, чем конкретно владели их предки до революции.

Но самое главное - не надо забывать о морально-нравственном значении реституции: когда власти знают, что утраченное имущество придется вернуть хоть через 300 лет, не появятся иллюзии, что можно поступить с кем-то таким же варварским образом. Власть будет понимать, что рано или поздно придется ответить. Знаете, как говорили в Китае? " Даже тень права тяжелее мельничного колеса". Очень древнее и мудрое высказывание: право - это то, на чем все держится.

Дата публикации: 10:31 12 апреля 2005

Источник: bpn.ru